«Рассматривая народ как существо духовного порядка, мы можем назвать язык, на котором он говорит, его душой…» (В. Кюхельбекер)

Вы никогда не задумывались, кто диктует ответы к житейским задачам и контролирует наши действия? Кажется, разгадка кроется в наших же словах, ведь мы иногда признаёмся друзьям: «Я хотел поступить по другому, но в душе понимал, что так нельзя».

Сердце не обманешь, внутри что-то ёкнет… Наша душа, на мой взгляд, заключена в родном языке, в его словах, звучании и мелодике. Учёные давно доказали, что любимый жанр музыки многое говорит о слушателе и его характере, ведь разные звуки и влияют по-разному. И ни для кого не секрет, как отличить на слух носителей не одного и того же языка. Выходит, наша речь влияет на нас, задаёт конкретную траекторию нашим действиям. Значит, подсказка, которую мы ожидаем из глубины души, должна быть однозначной, без вариантов. Но так бывает не всегда. Или не у всех. Что, например, если человек билингв, и у него в голове две языковые системы? Ожидать ли двуличия, лицемерия от таких людей?

Если представить, что история – это закройщица, а мир – это лоскутное одеяло, то моя родина, Беларусь, точно не будет ровным, гладким участком ткани-карты. Я вижу этот сильно потёртый по краям кусочек, который многократно кромсали и наспех сшивали – такова непростая судьба страны в центре Европы. Нас часто называли буферным государством, не думая, как сильно эта самая «буферность» повлияла на менталитет населения.

Я могу с уверенностью утверждать, что во мне живут два человека – носители белорусского и русского языков. Предки моей мамы жили на границе с Россией, и это было слышно из бабушкиной песенки-забавы: «Коў-коў ножку, паеду ў дарожку, ці па сена, ці па дровы, ці па красну дзеўку, дзеўку – ў клетку, каня – пад поветку, коў!» В детстве неоднородность языка не резала слух, я привыкла к смешению двух культур и не обращала внимания. В детстве мне включали на кассетах сказки Пушкина, читали сборник «Малахитовая шкатулка» Бажова, а в детском садике во время дневного сна я засыпала уже под белорусский фольклор. В нашей школе учебники выдавали на белорусском, а язык отчаянно выдавал «трасянку». Так было, пока в старших классах за мою речь не взялся пожилой преподаватель белорусского языка и литературы. Это потом я узнала, что раньше он вёл русский язык и литературу. Это потом я увидела в его доме русские книги. Для школьников он не делал поблажек и говорил на чистом белорусском, цокая языком на наши речевые ошибки. Прививая любовь к литературе и параллельно к истории, он добился своего – мой класс хорошо владел белорусским языком в отличие от учеников русскоязычных школ. Я стала чувствовать разницу между категоричным и немного отчаянным русским «пусть!» и мягким, более спокойным белорусским «няхай». Но самым ярким моим лингвистическим опытом было чтение двух переводов английского романа – на русский и белорусский. Несмотря на то, что я в основном нахожусь в русскоязычной среде и  информационных потоках, белорусский взял вверх во всём – в чёткости эмоциональной передачи, культурной близости, метких и сочных высказываниях.

История научила белорусов терпению, стремлению к миру как к одной из высших ценностей, сглаживанию конфликтов. Может, поэтому наш язык в лидерах по мелодичности, в нём постоянно слышится умиротворяющий шёпот леса и тихий плеск воды. Иногда не получается вечно быть в безмятежном спокойствии, но лучше худой мир, чем хорошая война – и поддержку этим словам я нахожу в белорусском языке, который так сильно повлиял на мой характер. Русский же со мной с рождения, и мне очень не хочется терять эту культурную близость. Разница между этими двумя славянскими языками не так очевидна, как между сдержанным немецким и экспрессивным итальянским, но она есть. И, к счастью, мне не мешает.